Фрэд, городской стражник.

 

Вечный Огонь — Фрэд, городской стражник

Кто меня знает, знает, что мои отчеты обычно километровы.
Вас предупреждали.
Кратко о загрузе:

Фрэд, городской стражник, около 30 лет. Отец Фрэда был стражником и готовил сыну то же будущее. Сам Фрэд в стражники не хотел. Он всегда был веселым и озорным, любил разные фокусы и розыгрыши, мечтал открыть магазин шуток.
В юности поступил в университет, учился неожиданно прилежно, ибо влюбился в однокурсницу Маргарет Брэнтон.
На третьем курсе хотел разыграть девчонок появлением в библиотеке «привидения», но разыграл слишком удачно — смотрительница библиотеки со страху уронила свечу, и в пожаре пострадала почти четверть книг. (Что впоследствии стало поводом для ряда шуток по поводу Вечного Огня.)
Был с позором исключен из университета, Маргарет больше не видел. Много ей писал, но безответно. Вернулся домой, долго ничем не интересовался и ни с кем не хотел разговаривать. Где-то здесь он особенно сдружился со своей старшей троюродной сестрой Вэрой, которая помогла ему не повеситься с тоски.
Отец устроил его на службу в городскую милицию. Фрэд считал, что служба скучная, платят копейки, но другого будущего у него все равно нет. Так прошло лет десять.
Относительно недавно (в первый раз – спьяну) Фрэд и сослуживцы начали выходить на большак и грабить купцов, а добычу сплавляли Брэтту Борсоду. Фрэду это не слишком нравилось, но он себя успокаивал тем, что купцы и так богаты, и плюс-минус лишний мешочек золота их не разорит.
Когда таким образом у Фрэда стали впервые откладываться деньги, у него снова появилась надежда рано или поздно открыть магазин шуток. К нему начало возвращаться чувство юмора, он стал вспоминать забытые было трюки и розыгрыши.

(Полный загруз кину комментарием.)

Не льстя персонажу, я предполагала, что наша доблестная инквизиция заниматься им ради него самого не будет. Скорее, проведав про грабежи (как известно, треть имущества – Вечному Огню), надавят, чтоб использовать Фрэда в своих целях. Но линия с грабежами и краденым медальоном начала раскручиваться только к концу игры, и в итоге так и не раскрутилась. (Кстати, молодец Цоп, сразу сообразивший, что валить мы всё будем на погибшего к тому моменту Ингвара.)

Вообще, исходя из источников и загруза, я предполагала, что еду на арканаровку. А в итоге – лично для меня – бОльшую часть игры это был скорее Дюма с привкусом фэнтези. Включая роман с прекрасной дамой и коллег-конкурентов «мушкетеров и гвардейцев».
Игра у меня вертелась вокруг 4 основных центров.
1) Внезапное появление Маргарет в городе. Это сдвинуло все остальные планы и приоритеты Фрэда на второй план.
2) Вэра, троюродная сестра, с которой он сдружился ближе, чем с кем-либо из своих многочисленных родных сестер. Пытался ей помогать разобраться, что делается у ее оболтусов, а она пыталась вразумлять Фрэда и предостеречь его от безрассудных шагов.
3) Служба и выполнение поручений – в первую очередь от солтыса. Но Фрэду кто только работы не подкидывал, обычно в духе «попробуй разузнать о ___», «найди и позови такого-то», «во-он тот тип выглядит подозрительно, проследи за ним». Можно не говорить, что поручения солтыса исполнялись в первую очередь – после просьб Маргарет, конечно.
4) Храмовая стража. Ребята, играть с вами было одно удовольствие! Отдельное вам спасибо и низкий поклон. Простите, не помню точно, в какие моменты с каким из стражников говорил, могла в отчете где-то перепутать имена. У нас вышла замечательная товарищество-вражда – то выпили вместе за короля Визимира и за Вечный Огонь, то понатыкали шпилек в адрес друг друга и посостязались в остроумии, то поцапались. Жалко, что кончилось все печально.

Кроме того, у Фрэда было заготовлено несколько розыгрышей, в том числе те самые глазки, которые он между делом строил наклеивал куда ни попадя.

Теперь по порядку – то есть, отдельные запомнившиеся эпизоды в каком-то подобии хронологии.

В первые минуты игры замечаю Маргарет во время аукциона.

— Маргарет, ты?!
— Вы хотели сказать «вы».

— То есть, «вы»… То есть, «мислдарыня Брентон»… То есть-… у вас и фамилия, наверное, теперь другая…

Маргарет сказала, что в городе по делу, ищет низушка Мило Вандерберга, и Фрэд вызвался проводить ее к нему, как только закончится аукцион.

После чего отправился срочно искать Мило, которого в глаза не видел и понятия не имел, где он находится.

По дороге наткнулся на раненого, вокруг которого крутились Бибервельт, Вэра, Югайда, друид, беспризорники, и еще, кажется, пол-города.
Нашел Мило Вандерберга, оказалось, что Маргарет он знает, поскольку преподавал в Оксенфурте.
«А что преподавали?»
«Хирургию.»

«О, вас-то нам и надо!» Отправляю его к раненому.

Возвращаюсь к Маргарет самым длинным окольным путем, приговаривая себе, «Ну, Фрэд, соберись! Никогда ж не был трусом! Да иди и поговори с ней!»

— Маргарет, если вы меня не хотите слушать, я пойму. Правда, пойму. Но все равно ни вы, ни я с этого места не сойдем, пока вы меня не выслушаете!

Объяснение оказалось коротким и неожиданно легким. Как выяснилось, Маргарет считала, что Фрэд нарочно поджег библиотеку. Узнав, что это сделал не он, и в любом случае не специально, она его простила, и после этого выказывала явные признаки симпатии.

Выскребаю из кармана горсть медяков и одинокую крону.
«Маргарет, все честно заработанные деньги, что я скопил за последние десять лет, я бросаю к твоим ногам!»
(Нечестно заработанные лежат в другом кармане.)
«И все остальное, что у меня есть, тоже. Хотя прекрасно знаю, что это то еще сокровище.»
И плюхаюсь у ее ног на землю.

Обхожу город, заглядываю к раненому, которому уже было лучше. Успеваю услышать, что раненый вдруг стал Бибельвертовичем, и вообще Бибельверт и Вандерберг, похоже, очень о нем пекутся.

Вандерберг вручает Фрэду несколько крон и говорит, мол, «вы только никому не говорите, что он здесь.»
Это была первая взятка за игру. Фрэд несколько опешил, но деньги взял. (Во-первых, в славном городе Новиграде стражник, не берущий взяток, вызывает подозрение. Во-вторых – хорошо, не скажу, мне-то что, когда его и так полгорода уже видело?)
Вандерберг уходит. Раненый говорит, мол, приведите сюда ту девушку, что пришла из разрушенной деревни.
«Зачем?»
«Вам же заплачено, так не задавайте вопросы,» небрежно бросает раненый. И после паузы, недобро зыркнув, «Или мало заплатили?»
Фрэд подумал много хорошего про этого доброго и милого человека, а вслух ответил, что он стражник, заботится о безопасности горожан, и хочет знать, зачем ему говорить наедине с этой девушкой, а то подумать всякое можно.
«Ей от меня ничего не угрожает.»

«Спасибо, успокоили.»

Вообще выяснилось, что быть стражником – не такая уж бесприбыльная работа, во всяком случае, в праздничный день. Фрэду кто только не давал взяток. За день он таким образом получил крон восемь, хотя то, за что ему их давали, почти всегда собирался делать и так по долгу службы. Но раз дают – надо брать.

Пришел новенький, захотел наняться в стражники. Цоп с ним пофехтовал, чтоб проверить его навыки. Проходящие мимо рыцари храма спросили, в чем дело, Цоп объяснил.
«А, набирайте, набирайте. А то слабоваты вы что-то.»
Вскоре наш новенький, только что принятый, убил Орма на поединке и сам был повешен, и снова стало нас двое. Хотел сходить его навестить перед казнью, но храмовники не пустили – да и правильно.

Потом в город выползли два чудища. Храмовая стража была уже на месте, так что Фрэд, не будь дурак, остался с краю и стал отгонять горожан. Пусть лучше храмовники с чудищами воюют. А когда одно чудище положили а второе основательно потрепали (а двое из храмовых лежали на земле), кинулся вперед добить оставшееся чудище.

Говорить и взаимодействовать с солтысом и его супругой я не ожидал. Думал, что наши взаимодействия ограничатся приказами с его стороны и повиновением с моей (более или менее ревностным, в зависимости от приказа). К удивлению Фрэда, солтыс с ним несколько раз разговаривал, причем рассуждал так здраво и так искренне пекся о благе города, что завоевал уважение и преданность Фрэда.

«Храм нам нужен обязательно. Вера народу нужна. Но власть храма нужно уравновешивать.»

А расспрашивая Фрэда о погоне за Андреасом-вышибалой, солтыс позвал его в трактир, усадил за свой стол и заказал Фрэду кваса. Сразу видно, правильный начальник, заботится о своих подчиненных!

Во время выборов мы очень весело поболтали с рыцарями храма, с которыми стояли на посту – кажется, сначала Бран, потом Льюс. С первым поболтали дружески. Второй то и дело посмеивался над нищенским жалованьем городских стражников – а мне-то что, посмеялся вместе с ним. Видя, должно быть, что провокация не сработала, он перешел к открытому предложению забрать монетку-другую из горшка Вивальди. (Нет уж, спасибо, при всем честном народе и с твоего совета – не стану.) Еще побеседовали о том, что будет означать краснолюд в городском совете. (По мнению рыцаря – ничего хорошего.) Фрэд не сказать, чтоб был полностью лишен предрассудков против нелюдей, но подобные разговоры не одобрял. Наслушался уже подобного, в том числе от Цопа. К тому же ради Вэры с ее толерантностью, и солтыса с его недавним вступлением в должность, он решил приложить все усилия, чтоб выборы прошли по всем правилам.
Так что когда его пришел сменять Цоп, Фрэд сказал, мол, «ничего, я еще постою». А то они бы там на пару насторожили!
Практически все время голосования над нами на стене стоял ведьмак Геральт, ухмылялся и щелкал семечки.

Хотя Престон усиленно пытался пробиться к корзинам, видимо, сочтя их мисками, а гости города так и норовили проголосовать, прокравшись за Фрэдовой спиной, выборы прошли более-менее гладко. (А Вивальди единственный потребовал убрать наклеенные глазки с его топора.)

Потом солтыс забрал деньги, чтоб отнести их в банк, а я вызвался сопровождать его. Несколько раз оставался один сторожить казну пока солтыс ходил искать Вивальди. Вот тут можно бы без шума и пыли забрать крону-другую-десятую. Но при том уважении, которое солтыс у меня завоевал, предать его доверие совесть не позволила.

Солтыс предлагает, пока ждем, на месте выплатить жалованье. Отсчитывает пять крон, отдает мне.
— Простите, милсдарь солтыс, я не знал, что понижен в должности.
— Да? А сколько тебе обычно выплачивают?
— В прошлом году платили семь крон в месяц. В предыдущем – так же. В пред-предыдущем тоже, и в пред-пред-предыдущим. Годом раньше – тоже семь крон, и до того…

Солтыс намек понял и выплатил восемь крон жалованья, плюс две сверх за убитое чудище.

Ведьмаки – Весемир и Койон – сидели в трактире и говорили о своем, о ведьмачьем. Хотел с ними побеседовать, тут и повод подвернулся.
«Пива,» говорит один из них.
«Один медяк,» требует девочка.
Ведьмак машет рукой досадливо.
Даю ей три медяка, говорю, «Три кружки пива.»

Ведьмаки пиво взяли, а на меня и не посмотрели. Я постоял перед ними, подождал, пока они пригласят меня сесть или хоть мое присутствие заметят. Они заметили – и понизили голоса, чтоб я не слышал, как они свои ведьмачьи дела обсуждают, заразы. Выпил свое пиво стоя, как дурак, и ушел – а ну их к черту.

Заметил, что за эти годы Маргарет несколько изменилась. Например, разговоры про вивисекцию Фрэда все же несколько смущали. Не то что это мешало ему ходить в розовых очках.
Она рассказала о намечающемся контракте с храмом. Фрэд ее поздравил и дал несколько советов, завершив их словами «а если что, кричи громко.»
«Ты стал осторожным. Я тебя совсем сорвиголовой помню.»
«Знаешь, Маргарет, я сам себе удивляюсь, но за последние десять лет я выучил новое слово: от-вет-ствен-ность.»

Про Вечный Огонь мы говорили много, благочестиво и складывая руки в священный жест. Например, про тот самый пожар в библиотеке.

Отдельно скажу про проповедь. Она была прекрасна. К середине Фрэд даже перестал зубоскалить, проникся и подумал о душе.
Можно, кто-нибудь вывесит примерный текст несостоявшейся проповеди, которая планировалась на вечер?

В какой-то момент Маргарет отозвала Фрэда и сказала:

«Слушай, а у тебя не было желания доучиться?»
Он объяснил, что нет, и вообще он бы лучше открыл магазин шуток. На что Маргарет предложила открыть его в Оксенфурте – студенты народ веселый, там это как раз придется ко двору. Фрэд воодушевился было, но тут сообразил, что видеть в Оксенфурте его (приметную – со шрамом и без уха-то) рожу будут рады не все.
На что Маргарет ответила,
«Знаешь, Фрэд, я за последние десять лет тоже выучила новое слово: не-по-тизм.»

План был выработан, вплоть до того, чтоб Фрэд на территории университета сменил имя на Джордж-тысяча-лиц и всегда ходил в разных масках. Маргарет обещала финансовую помощь и всяческую поддержку на первых парах.

Вот так, одним махом, у Фрэда появилась возможность оставить службу в милиции, бросить разбойничать на большаке, снова заделаться честным гражданином, открыть магазин шуток, и быть рядом с Маргарет. Окрыленный, он поделился новостью с Вэрой.

Вэра скорее обеспокоилась, чем обрадовалась. Она предупредила, что Фрэд действует опрометчиво, и чтоб он подумал, прежде чем делать какие-то необратимые шаги. Фрэд заверил ее, что теперь ну ничего плохого случиться никак не может, и ускакал просить отставку у солтыса.

Где-то тут Корвина обвинили в убийстве. Тот начал быстро говорить, рассказывать, что произошло. (Мы решили, что Фрэд, недоучившийся в Оксенфурте десять лет назад, Старшую Речь учил, но изрядно подзабыл.)
«Так-так-так, еще раз и помедленнее. Что произошло?»
Он сбавляет темп, начинает помогать себе жестами.
«Так, ты дал ему нож… Он пришел к тебе и сказал…»
Солтыс отдает распоряжение арестовать эльфа. Показываю на меч Корвина, говорю, «Сдать оружие.»
Он понимает и начинает вытаскивать меч.
«Эй, стоп! МЕДЛЕННО!»

Понимает, замедляет движение и осторожно отдает меч, потом нож. Передаю Цопу. Выводим Корвина, к нему подбегает эльфка, они начинают обеспокоенно переговариваться. Вступаю между ними. «Милсдарыня, отойдите на три шага.»

Ведем его к палатке солтыса, по дороге к нам направляются храмовники. Эльф возмущается:
«Is that my crime, that I’m an elf? Is that it? I’m under arrest because I’m an elf?»
На смеси общей и Старшей речи, плюс знаки и страшные глаза, пытаюсь ему объяснить: «Молчи, дурак! Ты в руках городской стражи, мы разберемся и тебя отпустим. А если будешь поднимать шум, глядишь, тебя храмовая стража заберет – тебе это надо?»
Эльф что-то из этого понимает, потому что резюмирует:
«Sorry, I talk too much.»
Эльфа действительно допросили и отпустили. Цоп неохотно вернул ему оружие, а Фрэд пожал руку, чтоб по возможности сгладить ситуацию.

Девочку-беспризорницу вместе с Маргарет попытались арестовать храмовники за попытку проверки с кольцом. Подбегаю, выхватываю мечь с мыслью, что в подвалы храма ее уведут только через мой труп. Начинаем выяснять отношения с Льюсом, тут подоспевает отец Акасказ.

Акасказ: «Что случилось?»
Льюс: «Девчонка попыталась мне на палец надеть кольцо! Какие-то колдовские штучки!»
Маргарет: «Самое обычное кольцо. Видите?» (надевает на палец, снимает)
Акасказ (Льюсу): «Болван! Ну понравился ты ей! Захотела амулет тебе дать, чтоб с тобой ничего не случилось! Безобидное суеверие. Мы это не поощряем, но не такой это грех, чтоб за него арестовывать!»

На этом мечи вернулись в ножны и все мирно разошлись.

Подошел Цоп, передал, что человек с грамотой от короля предупредил его о намечающемся перевороте. Мол, храмовники хотят сбросить солтыса, а для начала, скорее всего, вырежут городскую стражу.

Иду переговорить с Рейнардом, получаю ту же информацию напрямую, после чего иду поговорить с солтысом, чтоб убедиться, что информация дошла и до него.

По дороге высматриваю Маргарет и Вэру. Надо успеть с ними проститься на всякий случай, а то мало ли.
«Маргарет, можно, я поцелую тебе руку?»
«Правую или левую?»
«Да.»

«Вэра, у меня столько родных сестер, а ты ближе всех их.»

Нахожу момент поговорить с солтысом. Сообщаю насчет храма. Как и следовало ожидать, его это не удивило. Наказал наблюдать, не поднимать паники, и не давать себя убить.
Покончив с делом, говорю,

«Еще у меня к вам одна просьба личного характера. Милсдарь солтыс, после десяти лет, я надеюсь, безупречной службы я прошу дать мне отставку.» Поняв, как оно прозвучало, добавляю, «Не сегодня и не в эту неделю, если я вам нужен. Но в скором времени.»

Солтыс спросил о причине и о сроках. Услышав, что причина личная, а сроки «зависят от еще одной особы», он улыбнулся и пообещал удовлетворить просьбу.

Спектакль Фрэд смотрел из палатки солтыса (где караулил те самые деньги, так и не попавшие, кажется, в банк). Спектакль был бесподобен, а обсуждать его в таком обществе было вообще прекрасно. («Вон какие грамотные! Это значит ‘Позор, позор!'») Успел сказать солтысу, что «вы именно тот человек, который нужен нам здесь, в Новиграде. А вы, милсдарыня Ривекс, именно та, кто должна стоять по правую руку управляющего.» Эти слова по отношению к обоим были совершенно искренними.

Подхожу к Раулю, низко кланяюсь.
«Мэтр Рауль, я преклоняюсь перед вашим талантом! Я поражен в самое сердце! Какой слог, какой стиль!»
Достаю пригоршню крон и кидаю их ему под ноги. Тут же спешно собираю, вручаю две кроны менестрелю, остальные ссыпаю обратно в карман.

Кстати о менестрелях. Предвыборная кампания Вивальди — это был блеск!

А дальше понеслось.
Храм вырезали по приказу Рейнарда-Дийкстры. Фрэд меч выхватил, а сам в драке не участвовал, не поднялась рука на отца Акасказа и товарищей-стражников. Да и не понадобилось, Рейнард прекрасно справился сам.
В сыночка Шпраутов вселился демон и успел прикончить Яна и еще кого-то.
По крыше прибежал оборотень.

И тут объявилась Дикая Охота. И это было страшно.

Вижу, сколько их, сколько нас. К тому же мало ли, берет ли их вообще оружие, и какое у них может быть колдовство. А у нас город за спиной – мирные жители, Маргарет, Вэра, Аик, мальчонка Урфиус-младший…

Вижу, что этот бой нам никак не выиграть, а отступать некуда. Надеяться можно разве что на то, что мы их задержим и часть горожан успеют убежать.
Ян только что погиб, черрррт. Будь воля Фрэда, отдал бы им тело Яна, вдруг им хватит и они уберутся восвояси? И эльфку бы, наверное, отдал – неизбежное зло, лучше уж одна жизнь, чем весь город. Только это решение мог бы принять разве что солтыс, а он, может, не собирался так поступать, да и в любом случае, все происходило слишком быстро.

Эльфка завопила, поднялся ураганный ветер, нас всех повалило на землю. Пока мы поднимались, на нас напали, смяли наши ряды, дальше – свалка и резня.

Далее – Фрэд Шрёддингера. На момент окончания игры я считала, что он погиб, но позже вспомнила, что за наручи ему был положен еще один хит. Так что, если мои расчеты правильны, он все же должен был выжить — после 7 ударов. (2 – по руке и ноге – выводят конечность из строя, хит не снимают. 4 по корпусу — 2 поглощаются броней, 2 хита сняты, «добиваю» не работает ибо персонаж не в нулях. Пару минут отлеживается, потом с земли еще раз пытается кого-то достать, получает еще 2 удара — «добиваю» опять не работает, поскольку как раз тот удар снял последний хит.)

Лично мне было жаль, что игра довольно резко оборвалась. Сначала я подумала, что имелось в виду «А потом пришли монстры и вырезали весь город. Занавес.» Но выяснилось, что это не был конец света, охота поохотилась и покатилась дальше.

В любом случае, мне понравилось. Очень рада, что решила все же сорваться и поехать. Спасибо огромное всем, с кем довелось поиграть, и всем остальным, с кем, надеюсь, еще когда-нибудь поиграем!

И, конечно, отдельное спасибо мастерам и игротехам! Работы было вложено много, игра делалась с любовью, и это было видно.

 

Загруз целиком:

Фред никогда не мечтал быть милиционером, хотя и его отец и дед были
стражниками. Его не привлекала ни форма (тогда еще красивая и новая),
ни истории бравых геройств которые повторялись триста тысяч раз за
общим столом. Вот анекдоты про милицию — это другое дело! Шутки Фред
любил. Еще с детства он понял, что если человек смеется — он счастлив,
и что счастье это дарить легко и приятно. Даже отец Фреда — в
остальном строгий и серьезный человек — бывало смеялся до колик когда
Фред отчебучивал какую-то шутку. Правда, когда Фред сказал ему как-то,
что мечтает веселить людей всю жизнь, отец почему-то не смеялся.
Отходил сына хворостиной “что б глупых мыслей не было” и велел
зарубить себе на носу, что его единственный сын должен быть серьезным
человеком, а не гороховым шутом. Фред понимал, что никакие уговоры не
помогут делу. Фред знал, почему отец так суров и почему так хочет
хорошо “пристроить” сына. Когда Фреду было девять лет, он чуть не
погиб. В лесу, где они с братом-близнецом Джорджем любили играть и
дурачиться, на них напал медведь. Как, почему, Фред и тогда толком не
понял, и до сих пор порой проигрывал в голове тот вечер. Медведь не
выглядел оголодавшим, да и время было летнее…. Все произошло очень
быстро. Фред услышал крик брата и почти сразу же почувствовал острую
боль. Очнулся уже дома. Мать, которая его выхаживала, сказала что ему
повезло, он отделался только потерей уха и глубоким шрамом на лбу.
Брат, к сожалению, не выжил.

У Фреда было семь старших сестер и после смери брата все отцовские
надежды хочешь-не хочешь, были на нем. Отец даже не подозревал, что
сын может заняться чем-то кроме службы в милиции. Фред же чем дальше
тем больше понимал, что это дело совсем не по его нраву. Но он не
очень волновался. Фред вообще не был склонен к волнениям. Он рос
веселым (иногда черезчур), умным (даже иногда слишком), и надеялся на
счастливый случай который спасет его от милицейской карьеры. Отец
вскоре погряз в бесконечных матримониальных проблемах и возможностях
Фредовых сестер, которых надо было устраивать, а Фред гулял с
дворовыми, да матери помогал.

Когда ему исполнилось шестнадцать, счастливый случай не оставил его.
Отец, весьма уважаемый и коллегами и солтысом, как раз расследовал
кражу фолианта древнего безумного поэта Абдула Альхазреда из
Оксенфурта. Подозревали какие-то темные мистические дела, и ректор
университета несколько раз лично заходил выспросить о ходе
расследования. В один из визитов отца не было дома, и ректор остался
его ждать. Фред поначалу не знал, как вести себя с ученым, но показав
ему пару карточных фокусов общение пошло на лад. К возвращению отца
ректор смеялся так, что потерял очки, и на прощанье пообещал Фреду
место на первом курсе, ведь не каждый день встречается “такой пытливый
ум!” Отец поначалу и слушать ничего не хотел, но мать и Фред убедили
его, в конце-концов, что университет — это почти так же серьезно как
и милиция. Отец повздыхал, но его боевой дух был изрядно сломлен
старшей сестрой Фреда Джиневрой, которая не хотела замуж за сына
уважаемого купца категорически, громко и не стесняясь в выражениях.
Отец поговорил с ректором, который был в отличном настроение после
удачно завершившегося расследования, и с осени Фред отправился в
университет. Хотя Фред пока не очень понимал, как университет поможет
ему в будущем открытии магазина “Всякие Шутки” (“День Без Шутки — Коту
Под Хвост!”)

Учеником он был не блестящим, но прилежным. Его прилежание не имело
ничего общего с желанием получить знания или овладеть наукой. Причина
его прилежания встретилась ему на первом курсе. Это была блестящая
Маргарет Брэнтон — самая умная девушка не только на своем курсе, но,
поговарили, и во всем Новиграде. Кроме блестящего ума, Маргарет была
красива и обладала отличным чувством юмора. Для Фреда не было лучшей
причины продолжать грызть гранит науки. На третьем курсе уже казалось,
Маргарет ответила взаимностью — и все испортил случай. Отчасти для
того, что бы доказать ей, как он умеет шутить ,Фред организовал, как
ему казалось, чудесную студенческую шутку — вот только шутка вышла
из-под контроля. Он-то всего лишь хотел попугать привидением
девчонок-старшекурсниц которые засиделись в библиотеке… Кто бы мог
подумать что библиотекарь — старая карга! — тоже испугается, уронит
свечу и добрая четверть фолиантов пострадает… Фреда исключили с
позором. Месяц он сидел дома, разговаривая только с матерью и строча
Маргарет письма. Она не ответила ни на одно. В конце месяца отец
пришел к нему и сухо сказал, что они не могут себе позволить содержать
бездельника. Он выхлопатал Фреду работу стражника, и Фред ничего не
смог возразить. Впервые в жизни никакое веселье не могло поднять его
настроения. Казалось, жизнь закончена.С тех пор прошло больше десятка лет. Фред пообвыкся, притерся к службе
и своим товарищам-стражникам. Особенно сдружился с Сэмом и Цопом. Но
служба службой, а мечты Фреда мало изменились. Все-еще мечтает открыть
свой магазин — и все-еще вспоминает Маргарет.. Так и не женился, хотя
в последнее время мать все более настойчиво намекает на то, что пора,
пора, пора.

До недавнего времени мечты про свое дело были недостижимы и приносили
больше печали, чем радости. Платили стражникам мало — и в последние
годы еще меньше чем “мало”. Кому из троих друзей: Сэму, Цопу или Фреду
пришла в голову идея выйти на большак, никто уже и не помнил. Слишком
много было выпито в тот вечер. Но вышли, и вышли удачно, обули купца
не из местных на мешочек с золотыми монетами.

Сшили себе маски, закрывающие лица, стали ходить чаще. Своих, конечно,
не трогали: зачем неприятности с новиградским купцами?

Дня три назад, где-то в полудне пути от Новиграда, Сэм, Фред и Цоп
грабанули одного чудилу. Забрали у него деньги и медальон с морским
котиком. Медальон уже толкнули Борсоду.

Фреду эта затея не слишком нравилась, но Фред успокаивал себя тем, что
денег у купцов всегда полно и одним мешочком золота больше, другим
меньше — не суть важно. А так уже и на магазин начались
откладываться деньги….

Кроме друзей по службе Фред дружит с двоюродной сестрой Вэрой
Левенкхаупт, которая помогла ему в свое время выбраться из глубокой
тоски по Маргарет..

_____

Необходимо сыграться с Цопом и Сэмом и хотя бы списаться с Вэрой.