Друид Лугайд

Друид Лугайд

*** игра ***

Пришел в город прочитать лекцию властям о вреде, причиняемом ими миру (в данном
случае колоссальное загрязнение реки), что выльется во вред и себе же, обьяснить
местным что изводить в лесах все что странно выглядит абсолютно необязательно
(даже привез с собой редчайшую мохнатую виверну, показать людям что именно они
убивают — вид этого милашки растопил не одно сердце). Заодно повидать старых
знакомых, поболтать с ведьмаками (по слухам их тут аж несколько!) о редких
животных. и была у меня еще теория о лечении волколаков…

И пришел бравый муж Лугайд в город Новиград, и в первую же минуту встретился с
доброй аптекаршей Вэрой, с коей пили они брагу в таверне в давние времена, и
сказала ему Вэра что «иди сюда быстро!» и потащила в лес смотреть раненного.
Посмотрел я раненного, увидел непонятные кусанные раны, и обезвоживание и другую
гадость, и побежал обратно в аптеку за препаратами для спасения жизни его.
прихожу обратно, а вокруг уже какой-то низушек крутится — хотя явно со знанием
дела. напоил бедного настоем, а тут оказывается что он еще и ведьмак, и покусал
его не кто-то а вампир. ой.

выхожу из избушки, и подбегает ко мне Угайда, и приносит зайчонка больного, и
рассказывает про черную дрянь в лесу, пожирающую все что коснется.
перебинтовываю лапу, покрытую странными черными точками, и иду почитать
справочник о том что это может быть.
смотрю я в книгу мудреную, а там написано белым по черному: сифилис у зайчонка.
фигею.
смотрю еще раз, повнимательнее. «а, не, это не сифилис, это какая-то совсем
непонятная магическая фигня» уточняет книга.

примерно на этом моменте все оригинальные линии персонажа идут лесом (if you’ll
pardon the pun), и лугайд полностью переключается на лесную хрень, потому что
про загрязненную речку можно и через неделю поговорить, и ее после этого
месяцами отчищать, а это надо сейчас же и тут же.

И вдруг поперлоооо. В лесу видимо за бесплатно раздавался топор дровосека. Чудищ
различных оттуда наприходило немерянно. Что-то похожее на волколака выжрало
ценую деревню (хотя там встречались некоторые странности). похоже что где-то в
округе бушует вампир. обьяснять людям что животину не надлежит убивать когда эта
самая животина их пытается съесть не работает, как показывает практика.
практически остаток дня бегал между Угайдой, Йеннифер (ибо квалифицированная
магичка нам явно необходима была), белками (ибо друид 😉 ), городскими властями
(ибо пока «приходи через час» ото всех можно и им речь толкнуть), Мило, и
другими участниками.

Уже со всеми договорился, даже у белок обнаружилась магическая сила (хотя как ее
направлять мы еще не определились, но может Йеннифер разберется), только
собираемся в лес и вдруг ко всему прочему прилетает еще и гон и выжирает всех.
*** несостыковки ***

я тут сам себе баклан, а эта секция как назидательное для себя и других

на всякий случай сделал себе заклинание лечения волколаков в последнюю секунду (мастера должны были согласовать чего они хотят но до меня эта информация не дошла. если кому интересно, то это был отрезок из Ду Хаст переведенный на африкаанс), но потом оказалось что есть Книга в которой все это описывается. Пока я бегал за ингредиентами а Йеннифер откровенно фигела от количества народа которому нужно зачарованное серебро, кто-то уже успешно успел провести обряд и волколака вылечить без меня. oh well. но теория видимо работает.

по загрузу у меня прописано глубокое понятие жити и нежити, но тут мне надо было активно пинать мастеров перед игрой, ибо «э, а что это? а что с ним делать? а можно ли его лечить? а что будет если оно меня встретит в лесу?» это вопросы на которые ответ должен был быть сильно заранее.

посидеть с лютиком и понять чего он тогда во мне нашел (and maybe turn him to the dark side… er, I meant green!) не получилось, но увы.
*** благодарности ***

очень Мило было играть с лекарем-низушком, компетентный и толковый парень. Угайда была просто великолепна, такую родственную душу я в городе встретить не ожидал. из ведьмаков общался в основном только с вечно-раненным пока он на койке отлеживался, но тоже было поучительно. с Маргарет и Вэрой временами пересекались, но к сожалению очень мало (хотя из того что я видел, Маргарет отыгрывала знающего-всего-по-книгам профессора очень даже качественно)

Трактирщики именно работали не покладая рук (пока все остальные играли) все 8+ часов игры, за что им пламенные обьятья и благодарность.

Мастерам, которые все это планировали и писали. Вы реально герои.

Всем остальным — с большинством из вас поиграть не получилось (ну не до прыганья на батуте с симпатичными девочками пока нежить из лесу прет!), но проходя мимо видел и слышал многих, и было красиво и интересно

*** загруз, потому что красивый и жалко таким не поделиться ***

Лугайд, друид

любитель всякой живности, большой знаток и популяризатор экологии, известный ученый

Вообще-то родился он вовсе никаким не Лугайдом, а вполне нормальным купеческим сыном и внуком Жироламо Дюрралем из Новиграда. Правда, младшим из четырех детей. После двух братьев и сестры ему от
наследства светили сущие крохи, но он ничуть не огорчался, потому как все свое время проводил со всяким зверьем, а более всего с ежами, ужами и лягушками, коих держал превеликое множество в сарае на заднем
дворе, фактически отданном ему единодушным решением всей семьи — лишь бы не тащил всю эту пакость в дом. Учитель его оказался умным человеком и быстро сообразил, что маленького Жиро можно заинтересовать
любым предметом, если придать учению зоологическую окраску, потому задачи Жиро решал о том, сколько зерна утащили за щеками три хомяка, сочинение писал о странствиях ежика, а старшую речь учил по эльфийской книге о редких чудищах, оставшихся от сопряжения сфер.

В четырнадцать он сбежал из дома — сознательно, хорошенько подготовившись, на собственной лодке, подаренной старшим братом. Уплыл довольно далеко — вверх по Понтару аж за Бан Глеан, и там явился к
друидам. Сначала его, конечно, пожурили, но по-друидски мягко, потом выслушали-таки, а потом, наплевав на все условности, стали учить — учился он у них охотно и быстро. Лет тридцать. Попутно сведя
знакомство чуть не со всеми местными ежами, ужами, мышами и прочими шмелями. И имя ему дали новое — Лугайд.

Оно и к лучшему. Здесь он узнал о природе, о тайных силах и законах, ей движущих, куда больше, чем мог бы в самом лучшем университете. Научился понимать глубокие связи, хитрыми цепочками и кольцами
соединяющие все сущее, живое и неживое. Его любовь к природе помножилась на знания — настоящие знания, результаты многих сотен лет тщательных наблюдений накопленные многими поколениями друидов. Он и
сам любил наблюдать — еще с детства, но именно тут начал он записывать все, что видел, сопоставлять одно с другим, и, со временем, написал книгу “О живности луговой и пойм речных междуречья Понтара и Дыфни,
что в верхнем Аэдирне”. И тем восхитил и друидов, и Оксенфуртских профессоров — когда книга была перепечатана университетской типографией. К нему стали приезжать ученые люди — друиды из Ковирского
и Туссентского кругов, преподаватели из Оксенфурта, маги и магички из Бан Ард и Аретузы. Он всех привечал, со всеми говорил подолгу, обстоятельно, вдумчиво — видно такова была его сила, предназначение
его таково: очаровывать людей, раскрывая перед ними красоту природу, ее хрупкость и ее силу. К тому же нрава он был легкого, по характеру со всеми уживчив и покладист, многим он нравился, и его стали
приглашать во всякие академические места. Не очень-то он хотел ехать — леса и луга интересовали его куда больше академической славы. Но поехал — принял приглашение Каррианы Гирберг [которая до игры превратилась в Маргарет Как-ее-там], оксенфуртского ректора, прочитать цикл лекций на семестр — только потому принял, что очень не хотел огорчать хорошую знакомую и уважаемого ученого.

Ему было за сорок пять, когда он снова надолго попал в город. Увы-увы, за тридцать-то лет — заметим, благополучных, большей частью мирных и урожайных лет — населения в Темерии, Редании и Аэдирне сильно
прибавилось. Города вышли за стены большими предместьями, деревни разрослись, леса прорезали дороги и просеки, в реках прибавилось всякого сора и отходов едва ли не всех ведомых людям ремесел. Сначала
он не хотел верить, но постепенно, честно обдумывая все увиденное, пришел к мысли, что человечество так само себя губит и очень быстро — люди пилят сук, на котором сидят, и с этим надо что-то делать. Сейчас
же. Немедленно.

Тот курс лекций он дочитал, к полнейшему восторгу всей студенческой братии, которая готова была его на руках носить. Особенно медики и естесвенники, конечно. С одной студенткой-медичкой, Вэрой, у него даже
было возникла… Хм… Нет, не то чтобы любовь, но некая душевная симпатия. Во всяком случае, не раз они сиживали вместе в кабачке “У трех роз”, болтая о том, о сем за кружкой эля и доброй порцией
квашеной капусты. Познакомился он там и с Лютиком, как раз почтившим Оксенфурт преподаванием литературы и стихосложения, и, кажется, даже, кажется, заинтересовал его, но так и не понял, чем — уж точно не
живностью речных пойм. Но, главное, за этот семестр он успел выпустить еще один труд “Человек яко наидавлеющий фактор природы нашего времени”,тут же ставший предметом жарких споров среди студентов и
профессуры — вплоть до расшибания казенной мебели о бока несогласных. А пока работал над книгой вышли в листовках и рукописных списках три едких и желчных памфлета о расточительстве и недальновидности людского племени, мигом разлетевшиеся по всем Северным королевствам, благо природа не обделила защитника своего ни литературным талантом, ни чувством юмора.

Едва закончив курс, он уехал — уехал известным, чтобы не сказать знаменитым. Но не вернулся к своим ужами лягушкам, он стал странствующим друидом, друидом-миссионером, друидом-проповедником,
друидом-писателем. Вслед за первыми книгами последовали и другие, очень разные — были и солидные академические труды, писанные тяжелым научным слогом, и развеселые книжки для детей, и памфлеты, и сборники всяких жизненных историй и наблюдений, но все они убеждали — природу
нельзя только потреблять, надо и отдавать, беречь, помогать.

Он объехал весь север, убеждал князя Агловаля ввести запрет на ловлю рыбы сетями с мелкой ячеей — чтобы мальки вырастали и могли хоть раз нормально отнереститься. Убеждал Эстерада Тиссена ввести ограничение
на добычу пушнины и прежде всего прекратить забой бельков — детенышей тюленей. Много кого еще убеждал, доказывал, выступал и во дворцах, и на площадях. Был пару раз бит, довольно крепко, был выслан из Лирии,
был принят и обласкан на Скеллиге, и даже получил в дар черную жемчужину от ярла — которую тут же пожертвовал университету в музей естественной истории.

В Новиград он приехал потому, что местные мастеровые приспособились спускать в реку всякую дрянь, тем нарушив весь природный баланс, и потому, что горожане и селяне из окрестных деревнь лихо изводили в
лесах все, что казалось им вредным — от волков до допплеров. И еще заодно хотел проверить одну теорию о лечении волколаков.

—————

Друид — известная личность, пропагандист и популяризатор экологии, автор многих книг, статей и памфлетов.

Хочет добиться от городских властей постройки очистных сооружений и запрета спускать отходы в реку (игроку настоятельно рекомендуется почитать внимательно разговор Геральта с ученым из Оксенфурта на
барке), ограничений на охоту и отлов редких видов по окрестным лесам, действенных мер по ограничению рыболовства. Уже знает, по опыту прошлых попыток, что купцам это вряд ли понравится.

Хочет изучить ликантропов и попробовать новый метод лечения, зная, что именно в лесах под Новиградом ликантропия — не редкость.

Хочет побеседовать с ведьмаком о редких животных.

Хочет убедить местных жителей бережнее относиться к природе.

Небогат — не голодает и одет прилично, но и не более того. Все, что попадает к нему в руки, тратит на исследования и издание книг.