Гюнтер, отчет

Гюнтер, отчет

Престон ээ, то есть Гамлет, принц Датс тьфю, Гюнтер фон Прейсс, пятый сын и седьмой ребенок барона фон Прейсса, которому кроме герба ничего не светило в наследство, медик-студент с золотыми руками растущими из и невероятным количеством идеализма.

Конечно был огромным расстройством для папочки, а то ведь сын — вегетарианец, который отказывается оружие в руки даже брать, это какой-то позор, но открыв для себя чудо медицины ударился в нее с концами. Талант очевидный есть, но только наполовину закончив учебу, пришли [censored] нильфы и порешили практически всю семью кроме одного из братьев, и изничтожили все что не унесли. В Оксенфурте меня на добром слове еще семестр продержали, но дальше не смогли, поэтому ушел я искать себе приключения на свою экспериенса рабочего, да может и спонсора по пути. Прибился к госпиталю почтенного Мило, и на этом начинается игра.

Гамлет сверху упоминается не зря. Попытки сделать из описания персонажа что-то осмысленное шли с трудом, поэтому я ему просто приписал массивную психологическую травму (что и понятно, при таком раскладе то), а ненависть к нильфам из загруза сделал подсознательной, а то иначе пришлось бы шизофрению по полной отыгрывать. И пошел наш юный принц внутренне страдать…

У Гюнтера оказалось три цели:
1) хочу-но-нельзя — в госпитале появилась прекрасная юная медсестра Шани. И собой хороша, и руки растут откуда надо, и добрая, и отзывчивая… Но, как мешать гербовую кровь с плебейской? А честь не позволяет просто так взять и пойти в Мордор плюнув на все, жениться на ней. Просто признаться в чувствах, поматросить и бросить — настолько противно его натуре что даже в голову не пришло. Внутренние мучения на этот счет ходили, но ситуация помешала.

2) хочу-и-можно — лечить! делать из раненных здоровых — вот он, верх счастья! вот только в какой-то момент Гюнтеру стало очень плохо, а прекрасный голос барда резал слух и от него почему-то мутило. попросить перестать было как-то не в тему, так как он явно был любимчиком Марти, с которой нам надо было поддерживать хорошие отношения, да и все остальные с явным интересом и удовольствием его слушали («может это просто ревность?», думал Гюнтер). Но все равно было очень плохо, и в таком состоянии обдумывать романтические мысли было как-то не очень. выбегать на улицу дышать свежим воздухом помогало, но работу-то работать тоже надо.

(когда в операционную ворвалась орава нильфов, ему от одного вида этих ослиных ушей выворачивало наизнанку с неимоверной силой — только хапнув 200 грамм практически чистого спирта он смог совладеть с непонятными симптомами)

3) очень-не-хочу-но-надо — и вдруг, приходит письмо, адресованное Барону Гюнтеру фон Прейсс. Трясущимися руками и последними силами надеясь на ошибку писца открыл письмо, но нет, подтверждение, свидетели, последнего из братьев тоже больше нет. Бумаги остаются на полу куда они упали из онемевщих рук, практически ничего не видя из-за текущих слез доползаю до операционной и даю свой two-week notice («простите, мне надо уехать»), ибо Надо всегда побеждает Хочу. Мило его уговаривает остаться еще на один день. (Судя по мастерам, письмо это прислал некий Нигерийский принц, и являлось оно приманкой дабы меня пришить и сдать баронство кому-то более удобному, но что я в подобной ситуации буду делать я до сих пор не могу решить)
Тащил в госпиталь больных и с поля боя. Простите те ушастые которых не донесли, у наших все раны гораздо более серьезные и требующие более неотложного внимания в моем понятии («да что с того что у тебя нога оторвана, новая отрастет! а у него вон едва-кровоточащая царапина на всю руку, шрам же будет!» — но тоже в основном подсознательно)

С спонсорством так и не разобрался, ну и ладно, не до того было.

В госпитале было достаточно интересно, движуха, больные, абсолютно все раны почему-то приходились именно на пузо (кроме бедного Гордиевского), нити истории спутывались и распутывались на устах больных и навещающих, и в общем все прикольно.

(принятие взятки к примеру было прямым ляпом с моей стороны, ну и ладно)