Игровой отчет доктора Иволжского

… а я – доктор. Доктор – я, потому что, благодаря всем игрокам, сделавшим этот нереальный мир реальным, я не должен отделять себя от своего персонажа. Своей роли.

В Диканьке оказался случайно (Вы же верите в случайности?). Позвольте отрекомендоваться: Тимофей Афанасьевич Иволжский. Родился в Москве. Матушка – киевлянка. Вышла замуж за банкира Иволжского. Я с детства был примерным мальчиком (о чем это я?) умный малец, проказливый только. Нравом был не злой, но очень уж легко брался на «слабо» и обожал любые опасные приключения. Но с возрастом, казалось бы, тяга моя к приключениям немного поутихла, как говорила матушка: «Взялся наконец-то за ум, пока в могилу меня не свел». Поступил учиться на врача. Нравилось обучение, легко давалось… Одно плохо — страсть к приключениям нашла меня и тут, и в этот раз за карточным столом. Началось с мелочей, студенческой компании, играл в общем-то неплохо… вот только в Москве нашлись игроки получше. Дошло до того, что я проигрался в пух и прах. Да так проигрался, что украл у матери дорогие серьги и заложил в ломбарде, чтобы расплатиться. И ведь честно собирался отыграться, собирался, каждую игру на удачу надеялся! Дескать, в любви не везет, повезет в карты. Но все раскрылось: матушка да отец мои меня отчитали, д

а порешили, что дело все в дурной университетской компании. Папенька высказал семейный ультиматум, и послали меня доучиваться в Киев, там и заканчивать.
- «Если все будет хорошо, тогда может и в Москву вернутся, но если опять играть начнет, то не видать ему ни наследства, ни усадьбы» сказал отец как отрезал.

Закончить-то университет в Киеве я закончил, даже работать начал. Да только пагубная страсть в Киеве меня догнала, и теперь уже долг был посерьезней. Пришлось отцу писать, каяться. Отец мой, банкир Иволжский, сына (меня то есть) вызволить приехал, но дал понять, что больше мне рассчитывать не на что. Что матушка, смилостившись, оставила мне небольшой домик в Диканьке, да немного денег, что у нее своих было. Я плакался, говорил, что исправльсь, но делать было нечего. В Киеве мне не много чего светило, да и страшно на самом деле было опять проиграться да не быть в силах заплатить. Уж наслушался всяких страшилок про тех, кто карточные долги не хотел отдавать.
Чтобы просто развеятся поехал я в Диканьку на время, но оказался, на удивление, на своем месте. Старый доктор, за которым в соседнее селение дворяне посылали, недавно скончался, молодого врача приняли чуть ли не с распростертыми объятиями, и перечнем реальных, мнимых, и откровенно придуманных заболеваний). Стал я там жить-поживать, да добра наживать. В Киев ездил редко, а в Москву и вообще больше не ездил, хотя матушка писала, что, мол, скучает. Но отец гнев на милость не сменил. Ну и я решил, что сам, так сам.
Долго держался, не играл. Да вот разволновался я в последний месяц, как девушек стали находить. Меня-то звали, узнавать, что с ними. После первой крепился, держался, а после второй девушки, расстройство скрыть не смог. Вот и предложил мне господин Дмитриев вместе в Киев поехать . Выпили, закусили, и оказались за карточным столом. Тут я и проигрался в пух и прах снова.
Долг платить толком нечем. Думал по-тихоньку отработать, но, оказалось, до конца ярмарки надобно заплатить, хоть тресни. Если не найду в ближайшее время денег, придется либо дом продавать, либо в бега пускаться. Надеюсь на ярмарку.
Слышал, что в лесу неподалеку вроде как клад зарыт. Вот бы его найти….
Долгое время я консультирую Василису Кашпоровну Калатай .Та в приметы всякие сильно верит, да скучает очень в своем поместье, оттого и думает, что любая неожиданность то к тому, что крестьяне заболеют, то к тому, что скотина захворает. То, что я ни гадалкой ни ветеринаром не являюсь ее, похоже, мало волнует. Сама Василиса Кашпоровна болела похоже только один раз в жизни, да и то так давно, что никто этого не помнит. Вот уж у кого с деньгами да землей-то все хорошо….
Сам я не верю ни в предсказания, ни в народные методы. И современная медицина не в коем разе не должна полагаться на бабушкины сказки,

Давно (еще с Москвы) я веду переписку с неким Эрастом Фандориным, который служит титулярным советником в Третьем отделении Собственной Его Императорского Величества канцелярии и, со сравнительно недавнего времени, расследует всяческие преступления. Фандорина я знаю по университетским годам в Москве. Хоть сам Фандорин и не учился, мы несколько раз виделись у общих знакомых. В один из таких визитов у нас спор, который и продолжили мы в переписке. Вскоре я уехал из Москвы, но переписку с Фандориным продолжал. У Фандорина был цепкий ум, железная логика и эрудиция. С ним было приятно побеседовать, и письма от него были отдушиной в захолустье.

Последний спор разгорелся непосредственно про род деятельности Фандорина. Фандорин как-то упомянул в своем письме, что не бывает маленьких преступлений и не важных убийств. Я отписал ему, что, конечно, теория знатная, но где практическое ее применение? В том же письме упомянул я про недавние пропажи да утопленниц. Писал ему: «И понимаете ли, Эраст Петрович, хоть и поговаривают, что не сама одна девица утопилась, а может и помог ей кто, никому до этого дела нет. Ваш покорный слуга, конечно, не рад потери человеческой жизни, но какая-то крестьянка и ее сердечные дела опять же, не моя прерогатива. И в этом я с собой честен. А честны ли Bы с собой? Конечно, приятно верить, что маленьких преступлений не существует, но наша действительность утверждает об обратном. Ведь, к примеру, уважаемый господин Фандорин не поедет в Диканьку расследовать смерть какой-то крестьянской девчонки. Вот если бы то кто-то поважнее да и состоятельней утопился, быть может…»
Ответа от Фандорина пока не получил, да и замотался совсем с долгом (карточным, а не гражданским) своим.