Сказка закончилась, но я еще долго буду видеть золотисто-сапфировую пыльцу в своих волосах…
(посвящается Dara Gor Svetlana Ornatskaya Erinna Delle Brodsky и многим другим…)
Начало конца
или
Почему молодым сказочным принцам нельзя читать книги по истории из нашего мира
Часть первая. Мотылёк
Принц Джареф со всем возможным усердием рассматривал умершего ночного мотылька. Вроде как, это та же бабочка – и крылья, и умение летать, и – что главное – стремление выжить любой ценой. Конечно, кроме тех восхитительных моментов, когда появляется яркий свет. Тогда мотылек забывает об опасности, он летит и летит, более, чем уверен, что пламя свечи спасет его, а не убьет… Но – это желание жить! Каждый, даже самый неуверенный в себе мотылек, хочет жить. Нет в этом ли есть смысл самой главной загадки (ну, или шутки) этого мира?
Джареф поднял красный лакированный сапожок над тельцем ночного мотылька, лежащим на белым, покрытым иссиня-черными разводами, мрамором. Через несколько мгновений он должен быть на королевском приеме в честь «чего-то-там», настолько важного для страны, что даже его – безродного полу-фэйри – нарядив в костюм и корону, продав которую можно было бы накормить…
Тут парень задумался – в его страшных сказках, которые ему приносил Том, всегда кто-то хотел есть – и всегда кто-то другой имел достаточно средств купить нуждающемуся еды. Но… не хотел… не мог… не успел…
У Тома вообще были страшные сказки. Злые, добрые, печальные, злые, хорошие, милые, веселые, злые… злые… злые…
Вместо мотылька, Джареф усердно начал топтать золотую брошь в виде украшенного бриллиантами меча – подарок Титании.
Часть вторая. Том
Том был странным. Если быть откровенным, вся жизнь (кстати – не самая долгая, лет где-то немного больше двадцати) Джарефа – она была странная. Но Том, этот путешественник из-за леса, он был страннее всего, что юноша знал до этого. Он говорил о сказочных вещах, как будто сам их видел. Том сразу понравился Джарефу. Том был настоящий.
И он приносил сказки. Вы когда-нибудь читали сказку об улье, выпускающем острые стальные пчелы во врагов из маленького отверстия – стоит только нажать на волшебную кнопку? Или тысяче серебряных драконах, уничтожающих своими железными яйцами всех и вся? Или об огромном Короле-Грибе, стирающим с лика земли целые города на земле-острове?
Нет, не поймите его превратно – Том приносил разные другие сказки. Но будущий Принц, Защитник Отечества, Покоритель Драконов и Владелец Всего что Есть и Будет (он сам выбрал этот титул себе) – как он мог любить те, другие сказки, где одна дева появляется в образе руки, сжимающей абсолютно бесполезный меч (подарок Тома), с другой девой, в лоно которой, с непонятными мотивами, все тщится опустить свою голову белый конь с одним рогом…
Том был странным. Если кого Джареф и любил в этой жизни – так это Тома. Никогда и никого не любя, Джареф знал – вот если говорят о любви, верности, доверии, дружбе – то это Том. А других нет.
Часть третья. О том, как Джареф находит любовь, получает власть – и о прочих неприятностях…
Когда перо заносится над страницей – каждый из нас думает о чем-то своем. Вот, ты, например, мог бы подумать о том, как стать богатым и бессмертным. Мышь подумал о том, как стать Бургомистром. Он сам, Бургомистр, собственно, вряд ли бы думал превратится в статую. Пираты подумали бы о деньгах. Тролль – точно о золотой бабочке. Титания – об Обероне (и – наоборот). Королева Маб – о тепле (ведь ей так страшно не хватает простого и чистого тепла). Звезда – о том, чтобы упасть в правильные руки.
Принц не думал. Он писал. Не так свою историю – как историю тех, кого он мог бы обидеть (если бы захотел); убить (если бы захотел); полюбить (если бы… хотя, мне кажется, он в конце-таки решился полюбить хоть кого-то…)
… но писал то, что Том называл – ДОБРАЯ СКАЗКА.
И только дракон летал над этим всем, страстно желая, чтобы его живое, бьющееся сердце, попало в грудь механического чудовища, созданного гномами.
Думаю, Джарефу бы это понравилось. А вы как думаете?