Письмо отправлено из г.Шрусбури в г.Данлин
Дорогая Эйна,
Надеюсь мое письмо найдёт тебя в добром здравии.
Пишу я тебе из небольшого городка, где мы остановились на пару дней у давнего друга Томаса на пути в Лондон. Как ты себя чувствуешь в роли управляющей замка и земель Ройлоттов-Каррайг-О’Лири? Все ли арендаторы здоровы? Переехал ли дом сирот из Дублина к нам в замок наконец? Не могу дождаться, когда мы уже вернёмся. Очень будет нам не хватать миссис Пелегрин-Тук и ее талантов, упокой Господь ее душу.
Сегодня опять ты мне снилась, опять в том же самом зелёном платье, что было на тебе в тот день, когда произошло столько событий, что я даже не представляют как все это не свело меня с ума. Столько лет я жила, считая, что в современном мире нет места сказкам. Но за те два дня произошло столько удивительных событий, что я уже не знаю в каком мире живет большинство жителей Дадлина. Если бы не любовь и забота моего драгоценного Томаса и не твоё нежное участие и помощь, моя бедная глупая голова наверное не вынесла бы всего этого.
Очень жаль, что пришлось столь спешно выходить замуж, так мы с тобой и не сшили мне платье. Только благодаря добрым советам отца О’Брайана и рассудительной Керинджер мы поженились до того, как я ушла в холмы искать Джулию. И Томас до сих пор пеняет мне, что я не рассказала ему о моих намерениях до заключения брака. Но ты же понимаешь, зная его благородство, он не согласился бы жениться на мне, если бы понял мои намерения оставить ему наследство, в случае если бы я осталась ТАМ. Поверить не могу, что я нашла Джулию и так и не смогла вернуть ее к нам. Отчаяние и и возмущёние жестокостью королевы Маб до сих пор рвёт мне душу. Хотя бы теперь по древнему договору между народом холмов и родом Ройлоттов я могу приходить в холмы и видеть Джулию чаще. Тем не менее моя страшная тайна гложет меня, я никогда не смогу признаться Томасу. Скорее сама уйду в холмы и буду просить разрешения остаться. Но не будем сейчас об этом, не время ещё принимать решение. Мне все же жаль дядюшку, он был тяжёлым человеком, но такая страшная смерть…. Хотя не могу не признаться, что когда королева назвала меня старшей в роду Ройлоттов, я испытала вовсе не печаль или жалость, а ярость оттого, что заключила договор с ней, когда она уже знала, что я могу видеть Джулию без платы. Так что, несмотря на смерть свою, все же дядюшка отдал королеве две души, Джулию и моего…. Нет. Опять я пишу о том, что приказала себе забыть до тех пор, пока не настанет срок расплаты. Больно думать об этом, больно за Томаса.
Не буду больше об этом, расскажи мне лучше, как дела в Данлине? Кого теперь назначили нашим мэром? Смогли ли уйти фейрис к себе домой или кто то все же решил остаться жить среди нас, глупых и смертных? И удалось ли тебе найти родственную душу, с кем ты согласилась бы пойти к алтарю? Хоть одна из нас непременно должна сшить себе то прекрасное платье к свадьбе.
Передавай от меня сердечный привет Фергюсу, миссис Керриджер, отцу О’Брайану, добрейшему мистеру Гэтцу. Нашу с тобой фотокарточку, которую он сделал в тот самый невероятный день, я всегда вожу с собой.
С надеждой на скорейшую встречу,
Твоя Эллейн.
P.S. Забыла сообщить тебе печальную новость. Помнишь ли ты заметку в газете? Несчастная миссис Нина О’Грик освобождена была наконец то из заключения. Мы наняли частного детектива (приятно быть достаточно обеспеченной и иметь возможность помогать нуждающимся), который доказал, что все обвинения были подстроены конкурентами. Однако несчастная женщина не пережила позора и потрясения (что и неудивительно, в ее то возрасте) и покинула этот мир, завещав напоследок свою аптеку в Дублине Томасу. Не успела тебе рассказать про ее письмо Томасу из Дублинской тюрьмы, где она взывала о помощи, ссылаясь на дальнее родство. Ты не поверишь, у неё в аптеке такие есть кремы, мыло и помады, что контрабанда в Данлине теперь будет невостребованна. Частично.
Ещё раз обнимаю тебя,
Твоя Эллейн.
Изменить